Айзек Азимов - Осколок Вселенной [Песчинка в небе]

– А что он сделал, барышня? – вмешался Гранц. – Он не нарушил Наказ, нет?

– Нет-нет, – поспешно ответила она. – Просто он немного болен, вот и все.

Месстер посмотрел вслед девушке и Арвардану.

– Болен, значит? – Он нахлобучил на голову фуражку и ухватил себя за подбородок. – Как это тебе нравится, Гранц? Немного болен.

– Ты чего? – встревожился Гранц.

– Да мне что-то тоже немного худо стало. Тот мужик, видать, прямиком из больницы. Сестра побежала его искать, и она здорово беспокоится. А с чего ей беспокоиться, раз у него ничего серьезного? Он еле говорил и еле понимал, что ему говорят, ты сам заметил.

Гранца вдруг охватила паника.

– Ты думаешь, у него лихорадка?

– Лучевая лихорадка в тяжелой стадии. И он стоял совсем близко от нас, Вот тебе и…

К ним подошел тощий человечек. Тощий человечек с острыми яркими глазками вынырнул неведомо откуда и зачирикал:

– Вы чего, ребята? У кого это лучевая лихорадка?

– А ты кто такой? – неприветливо спросил Месстер.

– Ах, вы хотите знать, кто я такой? Служба Братства, ребята. – И он показал им яркий значок на внутреннем отвороте лацкана. – Именем Общества Блюстителей, где лучевая лихорадка?

– Мы ничего не знаем, – угрюмо сказал Месстер. – Тут медсестра искала больного, и я подумал – вдруг у него лихорадка. Эго ведь не против Наказов?

– Он меня спрашивает! Занимайся-ка лучше своим делом, а за Наказами я сам присмотрю. – Человечек отер руки, оглянулся по сторонам и устремился в северном направлении.

– Вот он!

Пола порывисто сжала локоть своего спутника. Случай быстро помог им. После недолгих поисков Шварц внезапно появился у главного входа в универмаг самообслуживания, всего в нескольких кварталах от кафе-автомата.

– Вижу, – шепнул Арвардан. – Теперь вы держитесь в стороне, а я пойду за ним. Если он вас увидит и нырнет в толпу, его уже не найти.

И началось преследование, похожее на кошмарный сон. Толпа покупателей была похожа на зыбучий песок, который мог поглотить свою добычу быстро или медленно, скрыть ее или внезапно извергнуть, поставить непреодолимый барьер на пути преследователей. Казалось, что толпа – это единое злобное существо.

Арвардан осторожно обошел прилавок, водя Шварца как рыбу на конце удилища, и своей огромной рукой схватил его за плечо.

Шварц залопотал что-то и в панике рванулся прочь, но от хватки Арвардана не ушел бы и человек посильнее Шварца, Археолог заговорил, улыбаясь, чтобы не привлекать внимания посторонних:

– Привет, старина, давно не виделись. Как дела? Вряд ли это могло кого-нибудь обмануть – стоило посмотреть на Шварца, но тут подоспела Пола.

– Шварц, – зашептала она, – пойдемте с нами. Какой-то миг Шварц еще упирался, потом уступил.

– Я… идти… с вами, – устало сказал он, но его голос потонул в реве магазинного репродуктора:

– Внимание! Внимание! Внимание! Администрация предлагает всем посетителям магазина организованно пройти к выходу на Пятую улицу. При выходе предъявляйте регистрационную карточку. Посетителям предлагается покинуть магазин немедленно.

Сообщение повторили три раза, уже под шарканье многочисленных ног, которые направлялись к выходу. Поднялся гомон – все задавали друг другу на разные лады вечный, никогда не получающий ответа вопрос: «В чем дело? Что случилось?»

– Пойдемте и мы, – пожал плечами Арвардан. – Нам все равно надо уходить.

– Нет, нам нельзя, – затрясла головой Пола.

Почему? – нахмурился Арвардан.

Девушка отпрянула. Как ему объяснить, что у Шварца нет регистрационной карточки? Кто он, собственно, такой? И зачем помогал ей? Пола изнемогала от подозрений и отчаяния.

– Вы идите, а не то нарветесь на неприятности, – проговорила она.

Лифты без устали свозили народ с верхних этажей. Арвардан, Пола и Шварц оставались единственным островком твердой земли в человеческой реке.

Позже, оглядываясь назад, Арвардан понимал, что чуть было не бросил девушку в тот миг. Он мог тогда уйти и больше не увидеть ее, и его совесть была бы чиста. И все обернулось бы по-другому, и Великая Галактическая Империя погибла бы в хаосе и разрушении.

Но Арвардан не покинул девушку. Охваченная страхом и отчаянием, она уже не была красивой, да и никто бы не был на ее месте, но Арвардана тронул ее беспомощный вид. Он пошел было прочь, но остановился.

– Вы остаетесь?

Она кивнула.

– Но почему?

– Потому что, – залилась она слезами, – потому что я не знаю, что делать.

Перед ним была перепуганная девчонка – пусть она землянка, какая разница? Арвардан смягчился.

– Если вы скажете мне, в чем дело, я постараюсь помочь.

Она не ответила.

Все трое представляли собой живую картину. Шварц присел на корточки, слишком подавленный, чтобы следить за их разговором и удивляться, с чего это вдруг опустел универмаг, и закрыл лицо руками в немом жесте отчаяния. Пола рыдала. Раньше она никогда даже не представляла себе, что можно испытывать такой страх. Озадаченный Арвардан неуклюже поглаживал ее по плечу, пытаясь утешить, и в голове у него застряла мысль, что он впервые прикоснулся к землянке.

И тут к ним подошел маленький человечек.

Глава девятая

Происшествие в Чике

Лейтенант чикского гарнизона Марк Клауди медленно зевнул и с тоской уставился в пустоту. Он дослуживал на Земле второй год и не мог дождаться, когда его переведут.

Во всей Галактике не было такой трудной службы, как на этой жуткой планете, В других мирах между военными и штатскими существовали определенные приятельские отношения, особенно если штатские были женского пола. Там солдат чувствовал себя свободно и непринужденно.

Здесь же казарма была тюрьмой с противорадиоактивными стенами и тщательно фильтруемой атмосферой. Приходилось носить пропитанные свинцом защитные костюмы, тяжелые и холодные, их нельзя было снимать, не рискуя здоровьем. И в довершение ко всему, не могло быть и речи о братании с гражданским населением, даже если допустить, что кто-нибудь из солдат с тоски и одиночества захотел бы связаться с «земляшкой».

Что же еще оставалось, кроме как дрыхнуть или, на худой конец, кимарить, а в промежутках медленно сходить с ума?

Лейтенант Клауди потряс головой в тщетной попытке разогнать туман, сел и стал натягивать башмаки. Часы показывали, что до вечерней жратвы еще есть время. Но вдруг лейтенант как ужаленный вскочил с кровати в одном ботинке, горько сожалея о том, что не успел причесаться, и отдал честь – перед ним стоял старший по званию.

Полковник пренебрежительно оглядел его, но не сделал замечания, а сказал отрывисто: